21-летний студент из Набережных Челнов Ильфат Гареев уехал в Армению после возбуждения на него уголовного дела о "призывах к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства" и "публичном оправдании терроризма". Он хотел перебраться в Европу, но не смог — из-за розыска в России ему запретили покидать Армению. К тому же немецкие власти, ранее выдавшие Гарееву гуманитарную визу, временно приостановили прием эмигрантов по этой программе. В интервью "Idel.Реалии" Ильфат Гареев рассказал, в чем именно его обвинили российские силовики и как он пытается выехать в Германию.

"ЛЕВАЯ СРЕДА БЫЛА НАПРОЧЬ РАСКОЛОТА"

— Расскажите для начала немного о себе.

— Я родился 7 мая 2004 года в селе Ижевка Менделеевского района Татарстана. Учился в сельской школе. В 13 лет, когда я был уже в седьмом классе, переехал в Набережные Челны к тёте, там учился в гимназии.

— С чем был связан переезд? Родители остались в селе?

— Мы все понимали, что перспектив в сельской школе нет. Приведу пример — один год у нас вообще не было учителя английского языка. Поэтому было решено, что я перебираюсь в ближайший город и буду там учиться, а жить у тёти. Тётя в татарской семье — это как вторая мама.

Моя мама осталась в селе, но она часто приезжала к нам, и я тоже часто ездил к ней. Отца же у меня с рождения не было. В Челнах я после девятого класса поступил на специальность "Экономика и бухгалтерский учет" в Технический колледж имени Поташова при КАМАЗе. Два месяца там недоучился, был вынужден уехать из страны.

— В заметке о вас на одном из армянских сайтов сказано, что в Набережных Челнах вы участвовали "в подпольных анархистских политических кружках, а также кружках татарской направленности". Что это были за кружки?

— Я где-то лет с пятнадцати погрузился в левую тусовочку, сперва в интернете. Это, разумеется, не сталинисты, не зюгановцы, а демократические социалисты, анархисты, либертарные марксисты и так далее. Мне это было очень интересно. Я нашел в Челнах единомышленников. Мы организовали кружок, где читали литературу левого толка, обсуждали её и общественно-политические события.

Я также ездил в Москву, где посещал собрания подпольных анархистских кружков. В интернете я помогал организовывать онлайн-лекции с профессорами столичных вузов на исторические и политико-философские темы.

Когда в 2022 году началась война с Украиной, мы ходили в протестантскую церковь в Челнах — там мы начали агитировать не брать повестки, не ходить в военкомат, не отправляться на фронт.

— А что за кружки "татарской направленности"?

— Тогда же, с 2022 года, в кружках мы начали знакомить друг друга с татарской культурой, обсуждать перспективы отсоединения Татарстана от России.

— Что, по вашим впечатлениям, представляла из себя тогда левая среда в части отношения к начавшейся войне России против Украины?

— Левая среда была напрочь расколота. В 2020-2021 годах мы с товарищами ещё как бы "забавлялись" — писали в интернете: "Слава Украине!" А недавно узнал, что один товарищ, который администрировал паблик левой направленности, ударился в путинизм и ушел воевать против Украины.

В целом в России левые либо сели в тюрьму, либо уехали в эмиграцию, либо замолчали, либо "зетнулись". Впрочем, последних мало. В основном левые замолчали. Но в Татарстане — как, наверное, и в других регионах — левые рисовали партизанским способом антивоенные граффити.

"МНЕ НЕ ПРИШЛОСЬ "ИДТИ НА СДЕЛКУ С ДЬЯВОЛОМ"

— Как возникло ваше уголовное дело?

— Четвертого апреля 2023 года в связи с арестом Дарьи Треповой (обвинялась в убийстве в апреле 2023 года "военкора" Владлена Татарского, приговорена к 27 годам лишения свободы — "Idel.Реалии") я написал в "Телеграме" два таких комментария: "Это же контртеррористический акт, никак не терроризм" и "Странные. Девушка проводит контртеррористическую операцию, а ее сажают… В нормальных странах за такое дают медаль, нет?"

Шестого апреля я выхожу из подъезда своего дома, ко мне подходят двое в гражданской одежде и спрашивают: "Как зовут?" Я говорю: "Ильфат". Один из них достает "корочку" МВДшника и говорит мне: "Поехали поговорим". Сказал, что я не задержан, но "нужно просто поговорить". Я, честно говоря, растерялся, сел в машину, поехал вместе с ними.

Они показали мне чей-то анонимный донос, что я якобы финансирую ВСУ. Я сейчас думаю, что этот донос они сочинили сами, чтобы был повод меня пригласить, проверить мой телефон. Они потребовали разблокировать телефон, пригрозив, что в случае отказа они передадут меня в ФСБ. Но потом я узнал, что они сами и были ФСБшниками.

Телефон я разблокировал. Как я теперь понимаю, это им было нужно, чтобы юридически подвязать мой аккаунт в "Телеграм" ко мне.

— Что было дальше?

— Меня отпустили, телефон вернули. Я посоветовался с правозащитниками, чего мне ожидать. Мне сказали, что если бы речь шла об уголовном преследовании, то меня не отпустили бы. Я расслабился, подумал, что, скорее всего, будет административный протокол.

Но 25 сентября 2023 года на меня было возбуждено уголовное дело.

— Как вы об этом узнали?

— Узнал, когда 27 сентября в нашу квартиру в Набережных Челнах в шесть утра вломились ФСБшники. Они зачитали мне постановление об обыске, всё в моей комнате перерыли. Изъяли загранпаспорт, мобильный телефон, ноутбук, флеш-карты, банковские карты. Комнату тёти не трогали.

Затем меня повезли в автозаке в Казань — в управление ФСБ по Татарстану, которое и возбудило уголовное дело. Мне не дали созвониться с тётей, не позволили найти самому адвоката на допрос. Дали адвоката по назначению.

В тот же день мне предъявили обвинение по двум статьям УК — по п. "в" ч. 2 ст. 280.4 УК РФ ("Публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства") и по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ ("Публичное оправдание терроризма").

— А что за "призывы к деятельности, направленной против безопасности государства" вам вменили?

— Это было связано с тем, что в январе 2023 года, когда паблики были полны тревожных сообщений о том, что в России вновь будет объявлена мобилизация, я призвал мусульман в комментарии в "Телеграме" не брать повестки и не ходить в военкомат. Написал, что "воевать за Россию — это словно воевать за шайтана".

— Чем закончился допрос?

— Следователь мне сказал, что если я признаю вину, дам пароли от ноутбука и мобильного телефона, то уеду домой — под домашний арест или под подписку о невыезде. А если буду "брыкаться", то отправят в СИЗО.

Я подумал, что если признаю вину, то получу меньше на суде. Слава Богу, мне не было, на кого показывать, поскольку размещал комментарии я сам, со своего телефона, ни с кем не советуясь и никого не ставя в известность. Словом, мне не пришлось "идти на сделку с дьяволом".

В общем, вину я признал, у меня взяли подписку о невыезде и отпустили. После этого я понял, что нужно использовать этот шанс, чтобы свалить из страны.

"Я ПОНЯЛ, ЧТО МЕНТАЛЬНО НЕ ВЫДЕРЖИВАЮ ЭТУ СИТУАЦИЮ"

— Как дальше развивались события?

— Вернувшись домой из Казани, я не сразу пришел в себя. Сперва я чувствовал, что ничего не хочу, кроме как сидеть дома и не думать ни о чем. Нервная система была очень истощена всей этой историей.

А она продолжала развиваться. 10 октября меня внесли в список "экстремистов и террористов" Росфинмониторинга. Я понял, что ментально не выдерживаю эту ситуацию — ожидания суда, ожидания неизвестно какого приговора. И стал делать всё, чтобы поскорее уехать.

— Как вы выбрались из России?

— Прежде всего, я обзавелся новым мобильным телефоном, поскольку старый остался у следствия как вещдок в деле. Начал изучать возможность получения убежища в другой стране, в Европе.

Я даже сперва склонялся к тому, чтобы нелегально перейти границу с Финляндией и попросить там убежище. Но активисты организации (не буду её называть), помогающей таким, как я, с которой я связался через своих старых товарищей, отсоветовали мне так делать. Сказали, что Евросоюз отрицательно относится к нелегалам. Был избран вариант с эмиграцией в Армению, чтобы здесь уже легально получить гуманитарную визу в Германию.

— Когда и как вы прилетели в Армению?

— Я выехал наземным путем в другую страну и оттуда прилетел 18 декабря 2023 года в Армению. Подробности маршрута по договоренности с помогавшей мне организацией я разглашать не могу. Через два дня после этого моё дело поступило в Центральный окружной военный суд.

— Вас пробовали искать в России?

— В декабре 2023 года меня ещё не искали. Силовики спохватились где-то в последней декаде января 2024 года, когда я не явился в суд. Начали названивать родственникам, спрашивать, почему я не отвечаю на звонки. Те сказали, что я уехал из страны. Тогда они сказали, что дают мне трое суток для возвращения в Россию — тогда я, мол, отделаюсь условным сроком, хотя условный срок по моим статьям не положен. Потом продлили срок для возвращения до первого февраля. Ну, понятно, что возвращаться я не собирался.

Рассмотрение моего дела было приостановлено. А в апреле 2024 года (как я узнал уже потом) вынесли постановление о моем заочном аресте.

— В карточке вашего дела на сайте суда напротив записи о заседании 18 января 2024 года указано, что его отложили из-за "неявки подсудимого". 19 января появилась запись, что производство по делу приостановлено, поскольку "подсудимый скрылся". Это понятно. Но первого июля 2025 года, совсем недавно, в карточке появляется следующая запись: "Уголовное дело прекращено в связи с призывом (контрактом), прохождением военной службы в период мобилизации или в военное время". Как это можно понять?

— В первый раз слышу и вижу. Может, они там просто деньги пилят, ибо у меня родни, которая могла бы претендовать на выплаты, не осталось. А, может, ещё проще — в суде что-то напутали.

Во всяком случае, я не подлежу никакому призыву, не служил срочную службу — у меня в военном билете проставлена категория "В" по состоянию здоровья.

"ЖИВУ ЗДЕСЬ В РЕЖИМЕ ЖЕСТКОЙ ЭКОНОМИИ"

— Как вам Армения?

— В Армению я приехал первый раз в жизни. По прилету в Ереван я почувствовал громадное облегчение. Хотя иногда я испытывал эпизоды своеобразного ПТСР: мне снилось, что я вновь оказался в России без возможности покинуть её. Сначала это было каждый день, потом несколько раз в неделю, а потом уже только раз в пару месяцев.

Сам Ереван атмосферой напомнил мне Рязань: с одной стороны, комфортабельные районы, с другой — такие деревенские островки в центре города. Очень контрастно и прекрасно.

Здесь очень добрые люди: отзывчивые, готовые помочь. Мне как человеку, выросшему в татарской семье, с армянами проще находить общий язык, чем с некоторыми русскими.

— Вам помогали местные активисты из числа российских релокантов?

— Да, конечно. Первые два месяца я жил в шелтере "Ковчега". Были организации, которые оказывали мне психологическую помощь и выделили единовременный денежный грант. Словом, очень много людей мне помогало, за что я им благодарен.

— На что вы живете в Армении? Хватает ли средств?

— Мы совместно снимаем квартиру в Ереване. Доходы у меня маленькие, но мне помогают. Иногда у меня получается подработать удаленно, на фрилансе. Конечно, живу здесь в режиме жесткой экономии. На жилье, на еду, на элементарные нужды деньги есть. А развлечений, культурных мероприятий здесь много и бесплатных.

Ещё я много читаю, готовлюсь к поступлению в университет — после переезда в Европу. И, конечно, я встречаюсь с новыми друзьями, которых обрел здесь.

"Я — КАТОЛИК. ВЕРА ВЕЛИТ МНЕ ЗАСТУПАТЬСЯ ЗА УГНЕТАЕМЫХ, ЗА ЖЕРТВ АГРЕССИИ"

— Вы поддерживаете какие-то связи с оставшимися в России родственниками, друзьями? Как они отнеслись к вашему отъезду, ко всей этой истории с уголовным преследованием?

— Я в семье всегда был "белой вороной". Родным никогда не были понятны мои устремления, мои рассуждения. Но всё равно они относились ко мне с любовью.

К моему большому горю, моя мама умерла вскоре после моего отъезда — и я не смог с ней даже проститься. За полтора года до этого ей поставили диагноз "онкология"; я не уезжал из России тогда, потому что хотел быть с ней рядом. Но после возбуждения уголовного дела пришлось-таки уехать.

Что касается друзей, знакомых, то я поддерживаю с ними связи. Но некоторые прекратили со мной общение просто из-за страха, что им предъявят претензии за это.

— А что вы сами думаете об этой войне сейчас, как оцениваете ситуацию?

— Ситуация для Украины сейчас, конечно, очень тяжелая. Но я — католик, и мне оптимизм положен по вере. Поэтому я верю в то, что ночь темнее всего перед рассветом.

— А давно вы стали католиком?

— Ещё в Татарстане у меня были постоянные духовные искания. Я читал суфийскую литературу. Потом начал изучать христианский неоплатонизм, догматы католической церкви — и в ходе этого понял, что позиции этой церкви мне близки, соответствуют моим этическим убеждениям и моему экзистенциальному пониманию смысла жизни.

Эта же вера велит мне заступаться за угнетаемых, за жертв агрессии. Добавлю, что обряд католического крещения я ещё не проходил; думаю, я это сделаю уже в Европе.

"МЫ С АРМЯНСКИМИ ПРАВОЗАЩИТНИКАМИ ПЕРЕБРАЛИ ВСЕ ЗАКОННЫЕ СПОСОБЫ ОТМЕНИТЬ ЗАПРЕТ НА ВЫЕЗД"

— Вы начали пытаться получить гуманитарную визу в Германию сразу после приезда в Армению?

— После приезда мне сначала нужно было получить так называемые "письма поддержки" — от "Мемориала", "ОВД-Инфо" и других правозащитных организаций. Нужно было документально подтвердить, что я волонтерил в немецкой НКО Freies Russland NRW.

Соответственно, только к лету 2024 года я собрал все необходимые документы для гуманитарной визы в Германию. В конце мая я через организацию "inTransit" подал документы на получение визы. В конце июня 2024 года мне пришло от "inTransit" сообщение, что моя виза одобрена.

— Почему вы сразу не поехали в Германию?

— У меня не было загранпаспорта — он был изъят при обыске в России. Весной 2024 года я пытался получить его здесь, через российское консульство в Гюмри. Но поскольку на меня уже было возбуждено уголовное дело, паспорт получить мне не удалось — в мае того же года мне пришел отказ.

Из немецкого посольства в Армении я получил проездной документ, так называемый "эрзац-паспорт" или "серый паспорт" (Reiseausweis für Ausländer — проездной документ для иностранцев), по которому я мог в течение трех месяцев въехать в Германию. Но поскольку мне разъяснили, что при наличии уголовного дела в России меня не выпустят из Армении, то я и не пытался.

— Как вы пытались отменить ограничение на выезд?

— В течение следующих месяцев мы с армянскими правозащитниками, юристами перебрали все законные способы отменить запрет на выезд. Ванадзорский офис "Хельсинкской гражданской ассамблеи" направлял соответствующую просьбу в МВД Армении. Правозащитники писали и в Генпрокуратуру страны. Я даже пытался записаться на прием к министру внутренних дел Армении. Всё это не дало никакого результата.

— Что вы тогда предприняли?

— Остался только один законный, но рискованный способ — добровольно явиться в армянскую полицию. И в конце июня нынешнего года я пошел вместе с адвокатом от правозащитной организации "Общественный вердикт" в полицию в Ереване.

— Что вы там сказали?

— Сказал, что нахожусь в розыске в России и добровольно явился по этому поводу в полицию. Они сделали запрос в Россию. Когда получили подтверждение о моем розыске и о том, что меня в России заочно арестовали (об аресте я узнал именно в этот момент), меня задержали на 72 часа. Так обычно делается.

Там был такой интересный момент: когда туда начали названивать из России, армянский полицейский говорил им: "А он не хочет к вам в Россию". Потом спросил меня: "Ты хочешь в Россию?" Я сказал, что не хочу, поскольку мне там грозят пытки, нечеловеческое обращение.

— Что было дальше?

— По истечении трех суток меня выпустили. У России было 40 дней, чтобы прислать запрос на мою экстрадицию. Четвертого августа этот срок истек. Судя по тому, что из армянской полиции меня больше не беспокоили, российский запрос на экстрадицию так и не пришел.

Теперь мы с адвокатом будем ходатайствовать о снятии запрета на пересечение границы. Но основной проблемой теперь является то, что с мая нынешнего года Германия приостановила оформление гуманитарных виз и проездных документов.

С конца июля Германия приостановила выдачу гуманитарных виз. На странице сайта с описанием гуманитарных программ появилась пометка "в настоящее время процедуры гуманитарного приема приостановлены". The Bell писал, что задержки с одобрением кейсов наблюдаются уже несколько недель.

Немецкую гуманитарную визу выдают, например, тем, кого на родине преследуют по политическим мотивам. За последние три года ее получили три тысячи россиян, сообщал правозащитный проект "Ковчег".

Ужесточение миграционной политики стало частью соглашения новой правящей коалиции Германии. В результате в мае правительство утвердило законопроект об отмене возможности ускоренного получения гражданства иностранцами и возможности воссоединения отдельных групп беженцев с членами семьи, сообщал телеканал "Настоящее время".

— Что вы намерены делать?

— Сейчас "inTransit" и другие НКО, помогающие политэмигрантам, начинают кампанию за то, чтобы вернуть программу гуманитарных виз. Такая виза выдается Германией на один год; мне она была одобрена, как я уже говорил, летом прошлого года. Разумеется, "inTransit" поставил немецкие власти в известность, что я не смог выехать из Армении в Германию не по своей воле, а из-за наложенных ограничений. Поэтому визу мне должны продлить.

— Что вы будете делать, если вам не удастся выехать в Германию?

— В августе все ведомства в Германии уходят в отпуск. В сентябре будут возобновлены все эти переговоры с немецкими МИД и МВД, в том числе по поводу моей судьбы.

Если же не получится вновь получить визу в Германию, тогда, возможно, мне придется подумать о получении гуманитарной визы во Франции. Конечно, это кардинально поменяет мои планы, потому что относительно Германии я уже понимал, что я там буду делать, куда хочу двигаться. Я уже нашел там друзей, понимал, где хочу жить. Намеревался поступать на философский факультет в Гумбольдтском университете.

Но я надеюсь, что всё сложится благополучно — и я смогу уехать в Германию.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.